Поиск по творчеству и критике
Cлово "1934"
Входимость: 2. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 2кб.
Часть текста: Сказки зверолова. Примечания Е. В. Бианки. Примечания Е. В. Бианки. СКАЗКИ ЗВЕРОЛОВА. ЛЮЛЯ. КУЗЯР-БУРУНДУК И ИНОЙКА-МЕДВЕДЬ. ГЛАЗА И УШИ. ТЕРЕНТИЙ-ТЕТЕРЕВ. ВОДЯНОЙ КОНЬ. В начале 1934 года закончены три первые сказки. «Материалом для сказочек послужили записи, сделанные автором в стране лесных людей — остяков и вогулов», — записывает Бианки. (Можно добавить: это было в 1930 году во время поездки по Тобольскому северу.) «Яковищи. 14/IX-35 г. вечером написал сказочку' «Терентий-тетерев». Сказочка мне очень понравилась». История с лосем и рыбаком — случай подлинный, известный В. Бианки ещё с юношеских лет, так как произошёл в тех местах, куда семья Бианки ежегодно выезжала на лето, — под Ленинградом, на берегу Финского залива. Писатель перенёс место действия на Сибирский север. Написана сказка была, видимо, тоже в 1934 году. Все пять «Сказок зверолова» были изданы сборником в 1937 году в Детгизе (Москва) с рисунками А. Рылова. «Люля» и «Терентий-тетерев» печатались отдельными книжками.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: оставалось пустяки, каких-нибудь полчаса езды. Шофер Петя Носик всё прибавлял ходу. Виктор Степанович ерзал на сиденье, что-то искал в своих бесконечных карманах. Потом сполз вниз, стал перебирать убитую дичь — нашу добычу. — Что вы ищете? — Портсигара моего не видали? — Видел, когда вы брали из него папиросу, на привале. Помните, за канавой сидели, курили, перед тем как сесть в автомобиль? — Да-да-да!.. Верно. Значит, там я его и оставил. Надо вернуться. — Полноте! Папиросы у меня есть, хватит до дому. Шут с ним, с портсигаром: он же у вас грошовый. — Нет, нет, непременно вернемся, он мне дозарезу нужен. При этом у профессора был ужасно растерянный вид. Волосы на голове взлохматились, даже всегда аккуратная козлиная бородка как-то смешно растопырилась. Он продолжал похлопывать себя по бокам, по бедрам, по груди — всюду, где у него были карманы. Раз пять перекладывал с места на место свою кепку рябчикового цвета: нет ли под ней портсигара? — Говорю же: хватит у меня папирос. Нате, закуривайте. Виктор Степанович закурил, но сказал настойчиво: — Петя, дорогой, давай поворачивай, поворачивай! — Ну ты! Не знал, что вы такой скопидом: паршивой деревяшки жаль. — Да ведь в ней — пропуск. — Что? — Пропуск свой я в портсигар засунул. Завтра мне на завод идти, в лабораторию, а меня не пустят. Я расхохотался. — Ну, знаете, вы точь-в-точь как один мой очень юный и беспокойный сосед в поезде. У меня нижняя полка была, у него — верхняя. Вот ночью просыпаюсь от крика и стонов. Он стоит на полу, на своем пальто почему-то, и плачет. — Вы что? — спрашиваю. — Пальто упало! — отвечает, хныкая. — Эка, подумаешь, важность — упало. Ну, поднимите, почистите ваше пальто, всего и дела. — Да… А в пальто я лежал. Мой анекдот не рассмешил Виктора Степановича: профессор слишком был озабочен. Петя Носик молча заворотил машину, дал ...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: жизнь. То зашуршит камыш, то всплеснет вода, то с громким кряканьем подымется невидимая утка, и со всех сторон ответят ей встревоженные товарки. Особенно горячит охотника вот это предрассветное время. Видишь блеск воды, различаешь темные острова камыша, знаешь, слышишь, что кругом тебя кишит дичь, а стрелять не в кого: за пятнадцать шагов не видно в сумерках птицы. Ну, отойти подальше от берега, пока темно: глубже в озеро — больше и больше дичи. Главное, риска никакого, смело шагай вперед и вперед. Можешь часами идти от берега: всё будет вода по колено, чуть выше, чуть ниже. Нигде не ухнешь в предательскую яму, нигде не оступится нога, и только разве по собственной неосторожности зачерпнешь теплой водицы в широкие раструбы охотничьих сапог. Такое уж ласковое озеро Большой Сарыкуль. Как огромная плоская тарелка, врытая в степь. От берега всё камыши, камыши, а посредине плес — десятки километров в длину, десятки километров в ширину — целое море. И безбурное море: слишком мелко, чтобы самый...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: то, что попал он на Алтай в 24 года, когда была, как он пишет в другом письме, «надо всем юность, уже зрелая, но еще полная сил и надежд. Размах был во всю вселенную...» Даже в конце жизни, оглядываясь на прожитое, он выделял Алтай. А поездил он по стране порядочно: бывал неоднократно на Кавказе — первый раз с отцом и братьями в 1915 году, путешествовал в 30-м году через Тюмень, Тобольск — по Оби до самого устья. Бывал в Свердловске и Челябинске, жил в Уральске и на Каме. Многие годы летами выезжал в Новгородчину, очень ее любил, а детство и юность провел на южном берегу Финского залива. Постоянным местом жительства был Петербург-Петроград-Ленинград. Родился в Петербурге. Младший сын в семье известного ученого-биолога. Давно замечено, какой глубокий след на всю жизнь оставляют впечатления детства. Для Виталия Бианки, человека и писателя, детские годы определили очень многое. Там легко найти устремления, которые были развиты в дальнейшей жизни. Еще совсем маленьким он четко ощущал, что жизнь каждый год распадается на две неравные части: одна проходит среди городских каменных громад, другая — в зелени трав и лесов. И всю взрослую, самостоятельную жизнь он поддерживает для себя это разделение года надвое. Весной его неудержимо, как перелетную птицу, тянет в дорогу. А зимой, в ноябре—декабре, до болезненности остро переживает нехватку солнечного света: портилось настроение, с трудом работал. Семья Валентина Львовича, отца писателя, жила в центре Петербурга, на берегу Невы, в квартирном флигеле Академии Наук, т. е. во дворе здания Академии. Рядом — Зоологический музей, где работал Валентин Львович, рядом — филологическая гимназия и университет — там учились его сыновья. Валентин Львович — биолог с широким диапазоном интересов, основная его специальность — птицы. Безусловная преданность Науке, служение ей отличали Валентина Львовича и привлекали к нему людей того же склада. Дом не был, что...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: не подсмотришь — не подпустит. Чего там чижика, когда кошку чужую на лестнице не погладишь: она сразу спину дугой, хвост трубой — прыск, прыск! — и на чердак… А по лесу идёшь, так будто и никакие звери там и не живут, — все от тебя прячутся и притихнут. Один раз белку видел — и то только хвост. Может, и не белкин. Я больших спрашивал, — есть ли такие места где-нибудь, чтоб звери к себе подпускали? А большие только смеялись и глупости говорили: «На вот, возьми соли, насыпь зайцу на хвост, тогда он тебя и подпустит». И так было обидно! Я вырос, а обиды не забыл, но уж надежды подманить зайца у меня, конечно, не осталось. Я уже моряком стал, пароходным механиком. Попал как-то на китобойный корабль. Киты, конечно, от нас удирали полным ходом. И было отчего: мы их из пушки били. Ядром. А впереди ядра приделана пика; называется гарпун. А от пики идёт к пароходу верёвка. Но я смотреть на это не любил. Да и смотреть не на что было: сверху небо, внизу вода, а по воде лёд. Мы всё время плавали в холодных странах. Раз поднялась буря. Нас куда-то понесло. Я всё у машины сидел и не спрашивал, где это мы плывём. Вдруг как-то слышу — наверху все кричат: — Земля! Трава, зелёная трава! Я не поверил и выскочил на палубу. Смотрю, верно: берег, на нём зелёная трава, горы, на небе солнышко. Всем стало очень весело. Даже петь начали. Капитан остановил пароход, и все стали проситься на траву погулять. Мы выехали на лодке на берег — и давай бегать по траве. Я ушёл совсем далеко за холмы, а когда устал, лёг посреди луга. Вдруг смотрю — что такое? Беленькое что-то. Я привстал. Смотрю: зайчик. Весь белый, настоящий зайчик. «Смешно! — подумал я. — Зелёная трава, а заяц белый. У нас зайцы серые летом бывают». Я боялся шевелиться, чтобы не спугнуть зайца. Гляжу: и другой выскочил. А вот их уже три. Фу ты! Уже десяток! Я устал неподвижно сидеть и шевельнулся. Зайцы...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: Глупые вопросы Глупые вопросы Бианки В. В. Собрание сочинений: В 4-х т. Т. 1: Рассказы и сказки/ Вступ. ст. Гроденского Г.; Коммент. Бианки Е.; Рис. Чарушина Е. - Л: Дет. лит., 1972. - 399с.: ил., портр. – Рассказы и сказки. Тихо в комнате. Отец с утра сел за стол. Пишет. Вдруг распахнулась дверь, вбежала его маленькая дочь. – Мама ушла. Мне одной скучно. Можно, я буду у тебя играть? – Хорошо. Только тихо. Садись вон у окна. И не мешай мне. Взяла стул, взобралась на него с ногами и рассматривает книжку с картинками. Но книжка старая, давно знакомые картинки. Из раскрытого окна виден берег реки, опушка леса. Книжка летит на пол. Дочь уже на подоконнике. – Пчичку вижу, – говорит она через минуту тихонечко, будто про себя. – Птичку, – поправляет отец, не поднимая головы от бумаги. – Какую птичку? – Да просто птичка маленькая. – Просто птичек не бывает. – Нет бывает. Вот такие. – Какого цвета? – Какого… Птичьего цвета: серенькая да беленькая. В реке на камушке сидит. И ещё другая. По берегу бежит. Смотри, смотри, кланяется. А та ей с камушка хвостиком кивает. – Мне отсюда не видно. А другая какого цвета? – Песочненького. И с галстучком. – Песочного цвета, с чёрным галстуком и кланяется, – это зуёк. А та, на камушке, хвостиком кивает, – это плиска, трясогузка. У каждой птицы своё имя. – Я знаю. Вон сорока-белобока из леса вылетела, по земле скачет....
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Рассказы и сказки. Собака-математик сидит на парте и решает задачи на сложение и вычитание, умножение и деление. Собака-охотник с ружьем и сумкой идет на задних ножках, ведет на поводке крошечную собачку - охотничью собаку. Собаки мчатся верхом на маленькой лохматой лошадке. Кошка разыгрывает смешную сценку с крысами и не трогает их. Веселые, гладкие морские львы играют друг с другом в мяч. Исполинский кенгуру дерется боксом с человеком. Что это: сказка, сон? Ни то, ни другое. Это цирк - представление Владимира Григорьевича Дурова-младшего с его четвероногими артистами. Владимир Григорьевич со своими зверями говорит добрым, спокойным голосом. И все звери - от крошечной, карманной собачки до громадного, неповоротливого Макса - охотно и весело исполняют его приказания. Макс - это слон. По-настоящему он не слон, а слониха. Дуров назвал ее Макси. Но все видят - слон; раз слон, - значит, не она, а он - Макс. Так и пошло: Макс да Макс. Дуров получил Макса совсем диким, необразованным девятилетним слоненком. Теперь Макс почти совсем взрослый. Он умеет сидеть на тумбе, как на стуле. Он играет на губной гармошке и сам приплясывает под свою музыку. Под звуки оркестра он танцует вальс. Он замечательный артист и разыгрывает целую сценку с громадной бритвой в хоботе: бреет, совсем как...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: нашли много. Нам захотелось прожить в лесу несколько суток. Вопрос был в ночевке: палатки с собой у нас не было. Виктор Степанович сказал: — Есть тут невдалеке охотничья избушка. На Студеном ключе. Чего лучше? Мы запрягли лошадь. На Студеный ключ приехали уже в полной темноте. Избушку отыскали с трудом: она была мала, мала до смешного. Ее крыша еле доходила мне до плеч. Окон и трубы совсем не было. Дверь была ростом с окно. Пока Арсений возился с лошадью, ходил за водой, мы с Виктором Степановичем собрали дров и разложили огонь в чувале. Чувал похож был на первобытный камин: камни навалены без особого порядка; над ними в крыше зияла дыра. Дым сейчас же наполнил избушку. Запершило в горле, защипало глаза. Пришлось лечь плашмя на нары. Всего и было в избушке — чувал да нары от стенки к стенке, над самой землей. Прошло минут десять, и огонь прогрел камни. Дым потянуло вверх. Через час, плотно поужинав похлебкой из дичи и напившись чаю, мы легли спать. Уютно потрескивал огонь, в чувале, за стенкой спокойно позвякивал колоколец стреноженной лошади. В избушке было тепло, даже жарко. Я проснулся от тишины. Мороз. Темнота. И какое-то смутное беспокойство: слишком уж тихо. Огонь потух. Сквозь черную дыру в крыше с черного неба пристально смотрят звезды. Холодные звезды. Была глубокая осень. Последние листья опадали с деревьев. Что же такое? Отчего так необычайно тихо? Чего ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: снежной перине, повыгнать блох из косматой шубы. И если тут услышит человеческий дух, стрельнет, как заяц, вниз, в родную тайгу, — только и всего. Зато на холодных этих высотах всегда найдешь большого горного козла с острыми, загнутыми назад ребристыми рогами длиной с локоть. Здесь же пасется и крошечный безрогий оленок с торчащими из-под верхней губы клыками — кабарга. За кабаргой да горным козлом и стал ходить Киприян, опасаясь, как бы его не заломал роковой сороковой медведь. А когда подошел июнь — время медвежьих свадеб, — старый охотник отправился на белки не тайгой, а скалистой крутой тропой, что ниточкой сбегала с горы к самой избушке Киприяна. В эту пору медведи становятся беспокойны и встречаться с ними особенно опасно. Охота была удачной. Киприян застрелил крупного горного козла, взвалил его себе на спину и той же тропой стал осторожно спускаться с вершины. Одностволка его была заряжена пулей. И еще две пули оставались про запас. Тропа вела карнизом, таким узким, что разойтись на нем не могли бы и два человека. Над тропой нависла голая, гладкая скала, а под ногами Киприяна развернулась глубокая пропасть. Тут-то, на повороте этой опасной тропы, против всякого ожидания, охотник и столкнулся нос к носу со своим...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: цветы. — С севера. — С востока. — Пора спать. — Из дневника юнната: Последний полёт. Куница за белкой. — Заячьи хитрости. — Незваный гость-невидимка. — Кузница дятла. — Спроси у медведя. — Только по строгому плану. КОЛХОЗНЫЙ КАЛЕНДАРЬ ГОРОДСКИЕ НОВОСТИ Вороны и галки Василеостровского района. — Разведчики. — Избушка — кормушка-ловушка. ОХОТА Белкованье, — С топором. — За куницей. — Ночью и днём. ТИР. Состязание девятое. ОБЪЯВЛЕНИЯ: Остроглаз, испытание восьмое. — В помощь голодающим. КЛУБ КОЛУМБОВ: месяц девятый. Год, — солнечная поэма в 12-ти месяцах НОЯБРЬ —полузимник. Ноябрь — сентябрёв внук, октябрёв сын, декабрю родной брат: ноябрь с гвоздём, декабрь с мостом. Выезжает на пегой кобыле: то снег, то грязь, то грязь, то снег. Не велика у ноября кузница, а на всю Русь в ней оковы куются: ледостав уже на прудах и озёрах. Третье своё дело завершает осень: раздев лес, сковав воду, прикрывает землю снежным покрывалом. Неуютно в лесу: исхлёстанные дождями, голые, чёрные стоят деревья. Блестит лёд на реке, — а поди сунься на него: треснет под ногой, и ты провалишься в ледяную воду. И на земле присыпанная снегом всякая зябь останавливается в росте. Но это ещё не зима: только предзимье. Ещё нет-нет да выдается солнечный денёк. И ух ты, как обрадуется солнышку всё живое! Глядишь, там из-под корней вылезают чёрные комарики, мушки, взлетают в воздух. Тут под ногами расцвёл золотой одуванчик, золотая мать-и-мачеха — весенние цветки! Снег стаял... Но крепко-накрепко заснули деревья, замерли до весны, ничего не чувствуют. Теперь начинается пора лесозаготовок. ЛЕСНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ НЕПОНЯТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ Сегодня я, раскопав снег, проверила свои однолетники. Это травы, которым полагается прожить только одну весну, одно лето и одну осень. Но я заметила нынче осенью, что не все они погибли. ...