В погоню
Деревня, где жили Пашка с Матвейкой, стояла возле большого леса. Лес был глухой, много в нем водилось хищных птиц. Крестьяне стоном стонали от их разбойных налетов. Ястреба днем, совы ночью из-под самого носа хозяев тащили домашнюю птицу. За одну эту весну пропало: у тетки Параскевы — две молодки, у Васильевны — утка, у Федора-сапожника — клуша и петух, у землемерши — два пестрых труса (кролика).
Сколько ни ставили пугал, сколько ни караулили с ружьем — никак не могли отвадить крылатых воров. Пугал хищники не боялись, человека с ружьем облетали.
— Принесем ястреба — герои будем,— рассуждал Матвейка, шагая следом за Пашкой по дороге к лесу.
— Гляди, гляди! — прервал Пашка, указывая рукой вперед.
Они уже подходили к лесу.
В зелени одной из берез сверкнуло червонное золото петушиных перьев.
Охотники выхватили стрелы из колчанов и с луками наготове побежали к дереву. Между стволов же замелькали круглые серые крылья хищника: ястреб улетал в глубь леса.
— Бей! — закричал Матвейка, выпустив свою стрелу и поспешно доставая новую.
Но Пашка опустил лук.
— Далеко! Пусть лучше сядет: подкрадемся. Никуда ему с петухом от нас не деться.
И верно: отлетев недалеко, хищник уселся на толстый осиновый сук. Перебегая от дерева к дереву, прячась за их стволами, охотники подкрались к нему шагов на тридцать.
Теперь им хорошо была видна его широкая, вся в волнистых серых полосках грудь, высокие желтые ноги и приплюснутая, как у змеи, голова с хищным клювом. Холодный, желтый глаз хищника смотрел в их сторону.
— Видит, анафема! — прошептал Матвейка.— Ближе не пустит. Давай отсюда.
— Смотри — вместе! — предупредил Пашка.— Раз! Два!
— Стой! — взмолился Матвейка.— Солнце в глаза!
— Три! — строго скомандовал Пашка.
Две стрелы, взвившись высоко в воздухе, понеслись к осине, но, не долетев, потеряли силу и белыми змейками вильнули под суком, где сидел хищник.
Ястреб снялся и полетел дальше. Но ему, видно, не по силам было долго тащить по воздуху грузную добычу. Он опять опустился — теперь прямо на землю.
В этот раз он не подпустил охотников и на сорок шагов. Так они долго преследовали его, но им ни разу больше не удалось подкрасться к нему на выстрел.
Наконец дорогу им пересек широкий лог. По ту сторону его начинался еловый бор. В последний раз перед охотниками блеснули золотые перья петуха — и скрылись в сумраке столетних елей.
— Сухой лог,—сказал Матвейка, — дальше пойдем?
— Конечно, пойдем!
Детям туда строго было запрещено бегать. Лес был дикий, и еще недавно нашли в нем скелет пропавшего без вести охотника.
— Слабо? — прищурился Пашка, заметив, что друг его колеблется.
— Самому слабо! — огрызнулся Матвейка. — Кто еще первый струсит!
— Знаешь, что? — предложил Пашка.— Чтобы нам не сдрейфить, давай поклянемся!
— Чего? — удивился Матвейка.
— Клятву дадим, что не вернемся назад, пока не убьем ястреба.
«летучим бандитом — грозой мирных деревень».
Охотники не вернутся «под родной кров», пока не освободят страну от летучего бандита и не добудут его головы. Клятва звучала грозно и торжественно.
— А кто нарушит клятву,— скрепил Пашка,— тот негодяй и трус!