Глава III
БЕГЛЕЦЫ
Тайка жила теперь на чердаке заброшенного дома. Спать на улице было опасно: по ночам, когда собачары переставали ездить со своими щипцами и клетками, из всех углов и закоулков вылезали на улицу собаки.
Тайка подумала, что и Карабаш, верно, прячется где-нибудь днем, а ночью ищет себе еду. Она решила не спать ночь и поискать его по городу.
Как только смерклось, она спустилась со своего чердака.
Ночные улицы были пустынны. Кой-где только стояли на постах милиционеры.
Тайка, крадучись, обходила их.
Чем темнее становилось, тем чаще ей попадались собаки.
Они появлялись из тьмы неожиданно и быстро исчезали, заметив человека.
На перекрестках Тайка останавливалась и звала:
— Карабаш! Карабаш!
Ее голос разносился далеко по безмолвным улицам и замирал в темноте.
Ей становилось жутко: вдруг из темной пустоты появится не Карабаш, а бешеный пес — бросится на нее. Тайка кидалась к забору, к высокому крыльцу, — прислушивалась. Но нигде не было слышно ничьих шагов, — и она шла дальше.
С трудом добралась она до окраины: страх утомил ее хуже тяжелой работы.
В темноте перед ней вызначилась большая мусорная куча — городская свалка. Слышно было: на куче кто-то возился и хрипло дышал.
— Карабаш! — тихонько позвала Тайка.
Послышался торопливый шорох множества разбегающихся в разные стороны ног. Потом все смолкло. Потом недалеко от Тайки раздался отрывистый хриплый лай. Судорожный лай перешел в тонкий, визгливый вой — такой жуткий, что Тайка повернулась и понеслась назад в город.
Она бежала, пока ноги не стали подгибаться под ней. Она почувствовала, что сейчас упадет — и остановилась. В голове стучало, но сквозь этот стук она услышала позади чьи-то быстрые шаги.
Рядом был забор. Тайка увидела в нем черную дырку, на четвереньках проскользнула в нее — и упала в траву.
Шаги пронеслись мимо. Тайка не могла бы даже сказать, был это человек или пес. . .
Отдышавшись, она осмотрелась и скоро поняла, что попала на пустырь.
«Куда бы взобраться повыше, — подумала она. — Отдохну маленько и пойду».
Быстро и незаметно ее одолел сон.
* * *
Тайка проснулась от легкого толчка. Что-то мягкое и мокрое ткнуло ее в ладонь. Тайка разом открыла глаза.
Было темно. Чье-то горячее, шумное дыханье обдало ей лицо. Тайка вскрикнула и вскочила на ноги.
Две сильные лапы ударили ее в грудь — и Тайка навзничь опрокинулась на траву. Чей-то горячий, ласковый язык лизнул ее по щеке.
— Карабашинька! — Тайка рукой охватила большую лохматую голову друга. Пес радостно взлаял.
Через пять минут они вылезли с пустыря на улицу. Луна вышла из-за облаков и осветила дома.
— Куда же мы пойдем, Карабашка? — спрашивала Тайка. — Ведь мне не втащить тебя на чердак.
Пес подскочил, лизнул ее в подбородок и побежал вперед.
— Не туда, не туда! смеялась Тайка. — За мной иди.
Она сделала несколько шагов в сторону. Пес тявкнул. Он уселся на задние лапы и всем своим видом показывал, что не хочет идти за ней.
— Иди же, иди сюда! — звала Тайка.
Но пес вскочил, отбежал еще немного и опять сел.
— Ишь какой! — удивилась Тайка. — Хочешь, чтобы я за тобой шла?
Карабаш нетерпеливо тявкал.
Но когда Тайка подошла к нему, он вскочил и побежал вперед, весело махая хвостом.
Скоро Тайка с удивлением заметила, что они подходят к реке. Показался мост. Тайка остановилась.
— Куда же ты? Я боюсь в степь!
Карабаш затявкал, подбежал к ней, опять пустился вперед, поминутно оглядываясь. Он был уже на мосту.
«И правда, в степь! — подумала она. — Он хочет мне показать что-то».
Тайка решилась.
Они перешли длинный, кое-как укрепленный на сваях мост, свернули в кусты и стали по ним удаляться от берега.
Шагали долго: прошли, верно, целую версту. Начинало уже светать.
— целый десяток. С громким и звонким лаем они кинулись на Тайку.
Карабаш стал перед ней и заворчал, скаля зубы. Собаки остановились, уселись вокруг, не решаясь напасть.
Тайка боялась пошевельнуться. Она знала, что если пуститься бежать, собаки бросятся за ней и накинутся.
Наконец одна из собак встала и пошла к Тайке, виляя хвостом. Тайка узнала ее, когда та подошла к ней совсем близко: это была серая овчарка, подруга Карабаша. Другие собаки перестали лаять.
Тайка погладила овчарку, и все втроем — Карабаш и овчарка по бокам, девочка посредине — тихонько двинулись вперед. Оказалось, через несколько шагов начиналась балка — крутой песчаный овражек.
На той стороне его Тайка различила круглые темные пятна — норы. Она смело спустилась вниз. Под ноги ей подкатился мягкий шерстистый клубок. Тайка подняла его и принялась целовать: это был черноголовый щенок Карабаша — ее любимец.
* * *
Уже давно, как только пришел приказ об уничтожении всех бродячих собак в городе, на базаре была сделана облава. Из всей базарной стаи уцелело всего с десяток псов. Среди них был и Карабаш.
Он увел остатки своей стаи в степь. Беглецы отыскали песчаный овражек, вырыли себе норы и поселились в них.
Люди не тревожили их здесь. Кругом были кусты, тут не пасли скот и не косили. Прежде сюда приходили горожанки — собирать ежевику и вороняшку. Но в тот тревожный год забыли о ягодах.
А ягод как раз был урожай. Тайке пришло в голову собирать и продавать их в городе.
Она руками выкопала себе глубокую яму в песке и решила поселиться в ней, чтобы больше уже не расставаться с Карабашем. Другие собаки стаи живо привыкли к ней.
Ягоды в городе брали охотно, и Тайке жилось сытно. Уже начиналась осень, но дни стояли сухие, теплые, и спать в песчаной норе было ничуть не хуже, чем на чердаке под дырявой крышей.
Скоро Тайка пригляделась к собакам-беглецам. Стая жила дружно. Псы почти не грызлись друг с другом. Днем они охотились в степи; по ночам иногда бегали в город. Всякий жил сам по себе, но все слушались вожака.
Карабаш любил сидеть на краю оврага. Щенята возились у нор, взрослые псы отдыхали, развалившись на солнышке, а он сидел наверху как часовой, насторожив уши, носом всегда к ветру. Так же вот сидел он с Тайкой на яру, когда был еще щенком. Неясные звуки и запахи доносились из степи. Он прислушивался и принюхивался к ним, и Тайка верила, что он понимает каждый легкий шорох, и Тайка не боялась степи, когда он был рядом.
Карабаш действительно был хороший сторож. Едва далеко где-нибудь в степи показывался всадник или раздавалась песня пешехода, пес тихонько тявкал, — и все собаки стаи сейчас же скрывались в норы. Если же он замечал в кустах зайца, он тявкал другим голосом, собаки вскакивали на ноги — и вся стая мчалась к нему — загонять добычу.
Один раз Карабаш у Тайки на глазах спас стаю от большой опасности.
В тот день Тайка не пошла в город: у нее был запас еды. Все взрослые псы разбежались по кустам, осталась только небольшая рыжая дворняжка. Тайка играла с черноголовым щенком и не замечала ее, пока собачонка не вылезла из своей норы.
С собачонкой творилось что-то странное. Она то ложилась, то вскакивала на ноги, щелкала зубами в воздухе, точно ловила невидимых мух, и без толку лаяла. Ее все что-то беспокоило, нигде она не находила себе места.
К полудню в овраг собралась вся стая. Пришел и Карабаш. Он сразу почуял, что с рыжей собачонкой что-то неладно, и зарычал на нее. К нему присоединились еще несколько больших псов. Они выстроились в ряд и, оскалив зубы, стали на нее наступать.
Тайке показалось, что они сейчас набросятся на маленькую дворняжку и разорвут ее. Схватив хворостину, девочка с криком бросилась между ними, но Карабаш так на нее тявкнул, что девочка отскочила в сторону.
Псы наступали на рыжую собачонку, но ни один из них не подходил к ней близко. Они теснили ее от нор к склону оврага. Собачонка медленно отступала задом, все время щелкая зубами.
Наконец она повернулась и быстро взобралась на склон. Псы кинулись за ней с лаем, прогнали в кусты.
В овраг рыжая собачонка больше не возвращалась. А через два дня Тайка, собирая ягоды, наткнулась в кустах далеко от оврага на ее скорченный труп. Собачонка умерла от бешенства.